Мысленная, неполностью запомнившаяся, незавершенная фраза (бодрым женским голосом): «Затем, когда у меня ... - такие дни тоже бывали - ...».

Мысленная фраза: «И не думают, что дверь (может захлопываться с другой стороны)» (слова в скобках подразумеваются). Смутно видится входная, открывающаяся наружу дверь, перевешенная с левого на правый (если смотреть изнутри жилища) косяк дверного проема.

Женский голос говорит: «А ты возьми коробку большую и высыпь из всех карманных мешков». Появляется коробка, в которую мальчик ссыпает орешки, выгребая их из глубоких карманов темной одежды женщины, будто бы давшей ему этот совет.

Сон, в котором, в числе прочего, фигурировала Лоумэла. Как рефрен повторялся там показ множества горящих свечей, стоящих на земле, вплотную друг к другу. Изображение было ярким, пламя свечей — тепло-оранжевым. P.S. На этом я прекратила (временно) записывать сны, просто сказала себе, что не хочу больше их записывать, и они перестали запоминаться. Я боролась с последствиями пережитого потрясения, и на это уходили все мои силы.

Из стопки сложенных пополам желтых листов бумаги беру один (розовый, в клетку), уцепив за уголок и потряхивая. Возникает мысленная фраза: «Мы все ждем, когда нам кто-нибудь ложечку подносит».

Готовлюсь к отъезду (в длительную командировку?), подготавливаю квартиру к новой ситуации, когда с моим ребенком (сновидческим, млашего подросткового возраста) будет находиться приглашенная женщина. Оказываюсь сидящей за столом в салоне, напротив доктора. Он прослушивает меня, ясно видятся мягкие резиновые, тянущиеся от меня к нему трубки (не чувствую, куда они прекреплены).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (возможно, адресованная мне): «Они берут ... из тревог, из дождей, а мы...» (фраза обрывается; речь идет об источниках энергии).

Мысленный бессловесный, мне адресованный совет не допускать вИдение многогранной действительности сквозь лишь одну грань призмы, даже если на данный момент грань эта является сосредоточием непереносимо тяжелого. Предстает нецветная мозаичная плоскость. Фрагмент ее выскальзывает, и на лету увеличиваясь, приближается к моим глазам. Вижу окружающее через этот, самый темный в мозаике фрагмент. Дается понять, что такого допускать не следует, это искажает восприятие действительности (имеются в виду не только темные, но любые фрагменты).

Мысленная фраза: «Вот она стоит». Издалека, сверху вижу себя в давнем ярком цветастом летнем платье (и в юном возрасте), стоящей на тротуаре четной стороны улицы Джирдинг, неподалеку от Парижской площади.

Последняя строчка рукописного текста завершается числом «130». Оно плохо уместилось, цифры наползают друг на друга. Зачеркиваю его, чтобы записать в следующей, пока еще пустой строке.

По возвращении с работы вхожу на кухню (квартиры на Рябинной улице), достаю принесенный пакет молока, чтобы налить Мицци. Наплывает эмоциональное отступление, связанное с чувством вины по поводу того, что не всегда во-время кормлю ее. Кошачье блюдце испачкано остатками еды, ополаскиваю его, иду в комнату. Свет не включен, в полумраке у окна стоит мама*, около нее — Мицци. Наклоняюсь, чтобы взять кошку на руки. Вижу под столом грязь, насекомых, думаю, что нужно будет отодвинуть стол и как следует вымыть это место. Прижимаю к себе Мицци. Непередаваемое спокойствие и блаженство разливаются во мне от ее мурлыканья, полностью погружаюсь в это состояние. Тихо подходит мама. У нее печальное, заплаканное лицо — такое заплаканное, будто она плачет постоянно и очень горько. Внутренне охнув, мягко говорю: "Ну, сегодня — ты?", намекая на ее состояние и имея в виду, что настал ее черед страдать и плакать. Она тихо отвечает: «Да ничего. А ты?» Говорю: «Я тоже держусь, когда плохое настроение» (мама была в темном и воспринималась отчасти призрачно, Мицци же я воспринимала необычайно реалистично, вплоть до вибраций в своем теле от ее мурлыканья). P.S. Сон так глубоко захватил меня, что проснувшись, я не сразу поняла, где я нахожусь.

Вожусь с грудной малышкой в комнате, где присутствует несколько смутно видимых взрослых. Перехожу в спальню, кладу малышку на широкую двухспальную кровать. Девочка лежит на спине, поворачивает голову к плечу, из ротика на белую простыню выпадают (или она выпихивает их) несколько сероватых комочков. Подбираю их (они похожи на комочки жеваной бумаги), кладу на прикроватную тумбочку. Склоняюсь над малюткой, ласково спрашиваю, не могла бы она впредь класть ненужное ей хотя бы на край тумбочки, а не сплевывать в постель.

Мысленные фразы (женским голосом, категорично): «Мама, подними руку, доктор говорит, (что) все в порядке. Мы все довольны, все радуемся, а мама...» (фраза обрывается).

Мысленные фразы (женским голосом): «Моряков берут разнаряженными. А мы?»

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «Сегодня не ... вашего супруга создавшегося» (последнее слово произнесено с подтекстом).

Ровно в полночь приснилось число «229», являющееся шифром какого-то вызова.

Мысленный диалог: «А если отказаться от жизни?» - вкрадчиво, наивно-провокативным тоном говорит женский голос. Мужской бесшабашно, с жаром отвечает: «Да это в тысячу раз лучше, чем тысячу раз...» (фраза обрывается).

В зале прибытия аэропорта объявляется, чтобы пассажиры не забирали использованные билеты (или талоны?), которые выставлены на стенде и обведены тонкими зелеными линиями.

Мысленная фраза (решительным тоном): «В Дели».

Две жирные, обведенные кружками точки, находящиеся на одном уровне и разнесенные почти к боковым границам поля зрения. Точки привлекают мое внимание, заставляют о чем-то размышлять. Оказываются (в результате моих размышлений?) соединенными жирной прямой линией. Под ними появляются еще две, помельче.

Бегло, бессловесно дается знать, что дни мои подходят к концу.

К оказавшейся в селении Адамс женщине подходит один из селян, крепко обнимает ее, осыпает поцелуями. Он безмерно рад, возбужден, поражен тем, что наконец-то встретил ту, в которой признал Лилит. А женщина ничего такого не чувствует, она ощущает себя лишь случайным гостем селения и совсем не идентифицирует себя с Лилит. Мужчина же вне себя от того, что Лилит - точнее, та, которая некогда была ею - каким-то чудом объявилась, что она ОПЯТЬ С НИМИ  (сон был безмолвным; имеется в виду Лилит, первая жена библейского Адама).

Готовится угощение для гостей, бутерброды-канапе из квадратных ломтиков черного хлеба с пышно взбитой бело-розовой массой. Эпизод воспроизводится еще раз. На третий раз там приводится рецепт изготовления канапе (не помню, на каком языке, но не на русском). Читаю его вслух, с последней фразой просыпаюсь, записываю ее: «Дать весь вкус, что имеется в доме». Засыпаю, вижу четвертую часть, все о том же самом, где в финале предстает крытая помойка.

Обрывок мысленной фразы: «Верхне-... крючки».

Стою с мамой* и сестрой на железнодорожной платформе (кажется, мы встретили маму, так как у нее был с собой чемодан). Поздний вечер, идем на ночлег в какую-то квартиру, ложимся спать. На рассвете сестра появляется в моей комнате и говорит, что мама ушла. Разражаюсь слезами - для меня это является неожиданностью. Сестра спокойно объясняет, что мама решила покинуть нас, так как не хочет быть нам обузой. Говорит, что мама решила, по приглашению Креза, уехать на Урал, где на несколько дней собираются люди ее возраста. Спрашиваю, откуда сестре это известно, она отвечает, что кое-что рассказала сама мама, а кое-что содержится в записке, которую мама оставила в комнате. Идем туда, говорю, что заодно хочу рассмотреть квартиру. Как оказалось, она состоит из трех одинаковых комнат. В маминой имеется выход на лестницу, за ней следует комната сестры, моя оказалось самой удаленной (и самой аскетичной). В комнате сестры больше мебели, а в маминой много красивых старинных вещей - резной письменный стол, диковинная напольная лампа и прочее, и даже разукрашенная ниша (тайник), на задней стенке которой висит прозаический электрический счетчик. Возимся у выхода из квартиры, двери нет, проем занавешен рогожей. На лестнице кипит жизнь, лестничная клетка имеет по центру широкое сквозное открытое пространство.

В конце фантастического сна идем по широкому красивому мосту и вдруг видим в Небе необычные явления.Там распростерся сплошной узор из переплетений крупных листьев и цветов (в песочно-бежевой гамме). Фрагменты узора поочередно медленно поворачиваются (по часовой стрелке), как бы сникают и опадают. Впереди, по ходу движения (мы все еще на мосту) над массивом многоэтажных домов появляется несколько колоссальных вертикальных квадратов. Они заполнены несплошными абстрактными простыми элементами, изображенными светлыми светящимися линиями на фоне начинающего темнеть неба. Налюбовавшись (не сбавляя хода) на удивительное зрелище, видим третье фантастическое видение. В заметно сгустившейся тьме появляются огромные подвижные фигуры зверюшек (похожие на Диснеевские). Присмотревшись, видим там же подвесные люльки, а в них киношников с аппаратами. Возможно, это они проецировали изображения в ночном небе. Говорю, что непонятно, для кого все это делается, ведь здесь кроме нас, случайно проходящих мимо, никого нет.

Сон, в котором действовали два соперничающих между собой мецената. Все завершается мысленной, с пробелом запомнившейся фразой: «(Захватывающий) поединок между ... и ... войдет в учебники истории» (за слово в скобках не ручаюсь).

Расплющенная в лепешку кошка с раскинутыми в стороны лапами. Собственно говоря, от кошки осталась лишь шкура, которая плавно, незаметно, не меняя очертаний превращается в светло-коричневую ткань (типа рогожки). То, что я теперь вижу, похоже на аппликацию (оставаясь, однако, кошкой). И вдруг обнаруживаются неопровержимые признаки того, что кошка жива, ее расплющенная шкура в нескольких местах слабо пошевеливается - жизненная сила кошки не разрушена.

Мысленный диалог (глуховатыми женскими голосами, задумчиво). «Всякое бывает».  -  «У гостей бывает всякое настроение».

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза (молодым деловитым женским голосом): «И мне неудобно ее волновать, потому что там очень хорошие...».

Мысленные, адресованные третьему лицу фразы (грубоватыми мужскими голосами, требовательно): «Почему не сможешь?»  -   «Завтра принесешь в двенадцать часов».

Обрывки мысленной фразы: «...говорили ... что кое-кто не прочь и от дерева отделаться».

Окончание мысленной фразы: «...и он совершенно не выглядит беспомощным». Неотчетливо видится (по пояс) человек в темном жестком, со стоячим воротником плаще. Плащ - как бы, как панцирь, защищающий мягкую плоть.

Деятельными персонажами активного сна являлись супруги Квипс.

Еду с подопечной Унгой на пароходе. По какой-то причине изменяем маршрут. Прибываем в условленное место с опозданием, с жаром объясняю Кире, почему так получилось. Она молча курит, мне тоже захотелось курить, терплю, потом думаю, что тоже могу закурить, беру у нее сигарету.

Мысленный диалог (женскими голосами).  Хлебосольно: «Правда, вкусные помидорки?»  -  Довольно, невнятно, не переставая жевать: «Гм-гм». Видна миска с нарезанными помидорами, выуживаемыми чьей-то вилкой.

Мысленная фраза: «Девять и девять — восемнадцать».

Два сна, по завершении которых ЗАКРЫВАЛАСЬ ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ В СНОВИДЧЕСКУЮ РЕАЛЬНОСТЬ (в обоих случаях это происходило одинаково). Сновидческая Реальность находится на заднем плане, несновидческая — на переднем. Фрагмент разделяющей их серой стены (с дверью) видится сверху. Дверь закрывается изнутри (против часовой стрелки) таинственной, смутно видимой женщиной. Закрывается двумя руками, мягко, но решительно, с отчуждением. Закрывается так, чтобы не осталось ни малейшей щели, сквозь которую хоть что-то могло бы просочиться в Реальность несновидческую. Отчетливо вижу эту смыкающуюся, но так до конца и не сомкнувшуюся узкую щель, за которой видится пространство снов, залитое чистым сильным, теплым живым светом.

Мысленная, незавершенная фраза: «Утром, когда комендант ничего не мог понять...».

Мысленная, неполностью запомнившаяся фраза: «И ты свое 'нет уж' не облекай в...».

Сосредоточенно, с интересом занимаюсь классификацией элементов текста, используя для обозначения их координат придуманную на ходу систему (кажется, буквенную).

Мысленная фраза (женским голосом, бодро): «Тогда еще по всему будет получаться».

Мысленная фраза (быстрым женским голосом, как бы дурачась): «Он spider spider spiderman».

Решила покататься на велосипеде. Еду вдоль набережной. Свернув пару раз наобум, неожиданно оказываюсь в центре города. Вдоволь накатавшись по площадям, отправляюсь в обратный путь. Город фантастически, сказочно красив и пуст. Лишь однажды, на узкой улочке меня обогнали два-три велосипедиста, у одного из которых велосипед был неправдоподобно высок.

Мысленные фразы (женским голосом): «Ой! Надо вот вкусно скорей поесть. Это уже второй раз так».

Мысленная фраза: «Доброй ночи, Кваммерси». Последнее слово является на что-то намекающим шутливым, выдуманным именем, составленным из слов «к вам» и «mersi».

Окончание мысленной фразы (женским голосом, обеспокоенно): «...и машины, а как же люди?»

Мысленная фраза: «А дедушка стал ходить на разведку» (для прояснения бытовой ситуации). Смутно видится улица, направление пути дедушки.

Стоим на тротуаре (я и трое, кажется, мужчин). Подходит бродяжка, родственница нашего атамана, заговаривает с одним из мужчин. Они отходят в сторону, между ними что-то происходит (ссора?), мужчина ударяет (или отталкивает) бродяжку. Потом видим его лежащим неподвижной грудой на краю тротуара, а бродяжка исчезла (кажется, это она сбила его с ног). Смотрим на обездвиженного товарища, говорим атаману: «Вадик, помоги». Атаман лениво приближается к лежащему и сильно, без размаха, пинает его. Хлынула кровь, поток крови. Мы в оцепенении (не столько от вида крови, сколько от непонятного поступка). А атаман все так же беззлобно и сильно пинает лежащего еще раз.

Возвращаюсь домой, звоню в дверь. Петя не слышит звонка из-за громко включенного телевизора. Смутно, бегло видится комната на Рябинной улице с орущим телевизором и сидящим перед ним Петей. Звоню снова и снова, то длинным звонком, то серией коротких. Слышу, что звук телевизора понизился, воспринимаю это как ухудшение ситуации. Звонок почти потерял голос, не знаю, что делать. Подумалось кидать камешки в окно, но решаю, что не доброшу (все же седьмой этаж), да и промахнуться можно, угодить в чужие окна. Предполагаю попробовать позвонить домой от соседей, по телефону. Но услышит ли Петя телефонный звонок?

Мысленная фраза: «Я услышал, за глаза, только что сказанное мной».

В этом сне было несколько маленьких островов (возможно, сухопутных), на каждом из которых сидело по одному человеку. Незапомнившимся образом освобождаю островки, мои действия воспроизводятся несколько раз подряд.

Кто-то спрашивает: «Идрих дома?» Смотрю на часы, отсчитываю время (от "6:35"), говорю: «Он будет минут через двадцать».

Раскрытая книга с белоснежными страницами и изысканным шрифтом. Можно подумать, что напечатано художественное произведение, но это «Инструкция к пиле». Пытаюсь прочесть текст, лихорадочно шарю глазами по строчкам. Слова то ли мгновенно ускользают, то ли превращаются в бессмыслицу. И хотя читать их успеваю, смысл прочитанного тут же уплывает.

Мысленная, незавершенная фраза: «Так, живой двойник, а не живая вещь, имеют...».

Мысленная фраза (женским голосом): «Когда ты танцевала, то ты свои ноги гораздо выше ставила» (ценила).

В двух снах доказывалась правота действий, относящихся к Прошлому или к Настоящему.

Умеренно активный сон с темными субтильными, полупризрачными персонажами. На их фоне выделяется крепкий рослый, конкретный материальный человек. На его долю приходилась самая трудная, повидимому, часть работы, которая не под силу остальным, и с которой он спокойно, неторопливо справляется (не запомнилось, каким видом физического труда мы занимались). В результате человек оказывается смертельно пораженным (сон намеком показывает опасное пятно, затаившееся в его теле), шансов на спасение практически нет. Оказавшись рядом с этим, незнакомым мне представителем старшего поколения, в порыве безотчетного сочувствия обнимаю его. Он в ответ молча, крепко прижимает меня к груди. Так и стоим, в ауре безмолвных эмоций (может быть, впервые во сне я так отчетливо осязала и ощущала Другого).

Лихо, привычно съезжаю по ступенькам лестничных пролетов. Как с ледяных горок, ловко, не покачнувшись. Это такой кайф! Поскольку я уже давно изобрела для себя такой вид развлечения, у меня все получается безукоризненно. Проходящие люди провожают меня удивленными взглядами, но я не обращаю внимания, я ловлю кайф.

Туманно, в серых тонах видится фрагмент дикой природы, поросшая кустами и травой поляна. На ней стоят два четко видимых одинаковых, находящихся вплотную друг к другу белых (мраморных?) камня. Они имеют форму параллелепипедов с плоскими торцевыми и чуть выпуклыми боковыми отполированными поверхностями, ощущается, что более чем на половину высоты камни врыты в землю.

Вижу себя в домашней одежде — в черных шароварах и темной футболке. Изучающе смотрю (извне сна), и зная (или предполагая), что намереваюсь заняться чем-то по дому, мысленно заключаю: «В хозяйственной одежде» (удивляясь странному прилагательному). Тут же следует мысленная поправка (женским голосом, педантично): «В темной хозяйственной одежде».

«До свидания», - доброжелательно, несколько механическим голосом говорит мне мужчина. Живо откликаюсь: «А?» Он изготовился ответить, но в последний миг передумал.

Автобус сильно накреняется, и это заставляет меня взглянуть в окно. Мы съезжаем с высокого поребрика улицы, беспорядочно забитой старыми пыльными сельскохозяйственными машинами. Удивляюсь, как водителю удается пробираться между ними. Иногда для этого приходится (как только что) заезжать на тротуар, и когда мы съезжали с него, у меня возникало ощущение, что мы можем перевернуться. Водитель ловко лавирует, пару раз помогаю ему, на ходу отталкивая откидывающиеся рамки агрегатов. Оказываемся на участке, где проехать уже невозможно, автобус останавливается. Загромоздившие проезд машины и агрегаты приходят (самостоятельно!) в движение и освобождают проезд. В этом автобусе кроме меня пассажиров не было (или я их не видела, как не видела, кстати, и водителя).

На тротуаре, возле углового здания стоят чем-то наполненные большие мешки с вывернутыми наружу краями. Большая часть мешков — белого цвета, и лишь несколько — черного, блестящего (будто их аккуратно обмазали смолой).

В открытой в самом начале книге одно из предложений заканчивается числом "7.40", находящимся как раз посредине строчки.

Издалека донесшаяся, полувопросительная мысленная фраза: «Удобно ей делать дальше» (речь идет о продолжении деятельности).

Выпавшее из сна слово «иррациональный».

Мысленный диалог: «И второй группы». - «Да, да, я поняла».

Мысленное слово (мужским голосом, плотоядно): «Мясо!»

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза (пренебрежительно): «И будет он петь в ... на улице» (для сбора милостыни).

Мысленная, с пробелом запомнившаяся фраза: «А я ... мне больно».

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (женским и мужским голосами). «А нельзя...?»  -   С дутой многозначительностью: «Я подумаю. Я советую...» (фраза обрывается).

Мысленный, с пробелом запомнившийся диалог (мужскими голосами). Зрелый, степенно: «Я думаю, ... разок один».   -   Молодой, быстро: «И еще, может быть, пить чай».

Мысленная, мне адресованная фраза: «Сначала включаем телевизор» (чтобы что-то увидеть, понять и записать). Возникает пустой, слабо светящийся телевизионный экран.

Мысленная фраза (довольным женским голосом): «У ребеночка». Условно, в бледно-серых тонах видится выходящая из родовых путей головка новорожденного.

Иду с Дженни, рассказывающей, что она с мужем уезжает по контракту в другую страну, играть в теннис. Приходим в чей-то дом. Маленький мальчик просит меня купить ему точно такую игрушку, какую держит в руке. Зарисовываю элемент игрушки, густо-серого дельфина. Удивляюсь, как похоже у меня получилась (сон запомнился фрагментарно).

Окна частного дома с одной стороны выходят в заросший высокими деревьями сад,  а с противоположной — на море. От стеклянной двери к морю ведет короткая дорожка, заканчивающаяся каменным крыльцом с погруженной в воду нижней ступенькой.

Мысленная просьба: «Бориса Егорович, мне!» (непонятно, почему к имени добавлена буква "а").

Светлый сон с дружелюбной атмосферой. Нахожусь в гостях у приятельницы (сновидческой), появляются (порознь) незнакомые мне женщина и мужчина (нам всем лет по тридцать). Засидевшись, остаемся ночевать. Женщины удаляются в левую комнату, а мне предоставляют кровать у правой стены правой комнаты. Вскоре на стоящую у левой стены кровать ложится мужчина. Начинаю деловито думать, что будет, если он появился здесь неспроста.

«Ой, золотуся!» - ласково говорю я, похлопывая забравшегося на плечо серого котенка. Только что я извлекла из его пасти длинный узкий шарф, который котенок стащил в смежной комнате. На моих глазах стянул его у маленького мальчика, ребенок этого не заметил, а его бабушка лишь сокрушенно поохала. Я сказала, что верну им шарф, отловила похитителя, отчетливо почувствовав напрягшееся тельце. Погладила котенка, он расслабился, взяла его на руки, без труда извлекла шарф. Совсем успокоившийся шалун забирается мне на плечо (сон был в серых тонах, отчетливо виделся лишь котенок).